Книжка-пустышка
(Пелевин А. «Покров-17» — СПб.: Городец, 2021)
#новые_критики #новая_критика #альтерлит #морозов #александр_пелевин #покров #эрзац
Еще одна надежда отечественной прозы. Почти Поляринов. Такая же пустышка, которую с радостью принялись сосать, не вышедшие из малых лет читатели и рецензенты. Им же все равно, что сосать, это только взрослые понимают, что молока на другом конце нет, и весь смысл в пустышке - занять рот. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.
Что ж, такие надежды надо душить на корню.
А то после них ничего хорошего не вырастет.
Эта книга полна дешевых трюков. Более того, она вся один большой дешевый трюк.
Нас не то чтобы слишком задорого пытаются купить в этой книжке.
Что нужно, чтобы легко читалось?
Простые предложения. Они создают иллюзию динамики, твердой ритмичной поступи. Хотя нет ни того, ни другого, сплошной бег на месте.
Что необходимо для того, чтобы текст казался захватывающим?
Стрельба, тайны, монстры. Все это любят с детства и до гробовой доски.
Ни в том, ни в другом, ни в третьем нет ничего плохого. Все зависит от того, как и с какой целью они употреблены.
Стреляют почему-то и для чего-то, а не потому что жанр такой и так положено. Правильнее говорить вообще думать иначе: это жанр такой, потому что здесь для чего-то стреляют.
А нас уже с самого начала кормят эрзацем, подобием. Милиционер с финкой в груди, потом мужик с обрезом, потом труп, потом уже мужик с пистолетом, далее опять труп. И замаскировано ловко так – дескать, герой не понимает, что происходит и мы, типа, должны быть заинтригованы «ой, че это деится». Герой не понимает, а мы - да. Нас поманили куском сахара. Стреляют, трупы. Разве это может быть неинтересно?
Много трупов, много стрельбы – это как бы боевик, как бы триллер. Если на первых тридцати страницах три трупа, что ж там дальше будет? Новый жмурик каждые 10 страниц? И не какой-нибудь там периферийный – упала бомба, убило тыщу человек, а настоящий с текстом, со своими репликами. Само собой, ничего подобного.
Три трупа на закуску – попытка взять читателя малыми силами. О, да тут шмаляют, так, запросто. Вот именно, запросто. В настоящем жанре все всерьез и по какой-то причине. Вы когда-нибудь пробовали стрельнуть в человека? Покойный Ле Карре, отточивший свой родной жанр шпионского романа не зря замечал: у нас стреляют только в самом крайнем случае. Но это же у взрослых. А тут детишкам радость: стрельба и мертвяки, как при игре в войнушку. Кто там что-то говорил о взрослении жанра? Вроде как, наоборот все складывается. Комикс задает правила. Бумажная кровь льется рекой.
Проблема «Покрова-17» - проблема всех современных пластиковых книжек: в них полно декораций, видимости, но настоящих крови, пота и слез там нет. Тут словно заведомо имеешь дело со спектаклем, не с реальностью. То есть знаешь, что это спектакль, что это муляж, подобие, ненастоящее, псевдо.
Герой дойдет до финала. Ну да, он всегда доходит до финала. Но тут будет легкий путь. Потому что все «препятствия» в книге на его пути – ерунда и плевое дело, декорации из пенопласта. Ну, вот ширлики те же, если подумать, разве ж это монстры? Это видимость монстров. То есть даже не гремлины и даже не зубастики.
«Андрей Тихонов» - стандартный герой-турист современной прозы, средство, а не самоцель. И Пелевин ничуть этого не стесняется, более того, на этом все и строит.
Вся книга – сплошная пошлость, жуткая провинциальная постановка, самопальный постмодернизм. Почему самопальный? Потому что, чтобы деконструировать что-то, надо построить это по-настоящему. Чтобы получить ненастоящее, его следует собрать из подлинных элементов.
У нас здесь опять идет разговор о памяти и связи прошлого с настоящим и будущим.
Уже от одной этой «оригинальной» темы хочется сразу повеситься. Но, может, не стоит торопиться? Может, автор подошел к вопросу оригинально? Вон сколько всего накрутил: запретная зона, Великая Отечественная, октябрь 1993, альтернативная реальность.
Ну и что что накрутил? Ведь за всем этим ставшая убогой с годами и от постоянного муссирования брэдбериевская мысль («И грянул гром…»): бабочку раздавишь – всему миру пропасть!
Ладно, мы тогда проглотили метафору: вы там поосторожнее с прошлым. И незаметно заразились историческим фатализмом: коли погиб кто, так это обязательно будет только страх, боль и смерть. Функция регенерации и, восстановления у истории отсутствует.
Пелевин упорно проецирует логику литературы травмы (травма переходит в боль, боль не дает жить дальше) на отечественную историю. И мы, типа, должны обалдеть – как глубоко! Да ладно, вам, жизнь-то продолжается. «От печали до радости…»
Пошлостью следует признать и обращение к октябрю 1993 года. Всякий раз думаешь: ну все, мы преодолели эту нездоровую политизированность, но нет – всегда приходит кто-то новый и начинает оригинальничать: наша страна после конца советского проекта – это Покров-17, такая же агонизирующая темная хаотичная зона.
Слушайте, мы все это уже слышали и знаем. Не надо писать про это книжки. Здесь нет никакого откровения.
Пошлым является и название книги: не потому что тут переиначенное название старой компьютерной игры (зона с монстрами), но и потому что в него вшит уже набивший оскомину образ большевистского христианства. Знаем и надоело.
Как и положено современным книжкам, «Покров-17» не дает читателю ничего нового, только то, что ему известно. И именно по этой причине - все знакомое, узнаваемое, истертое до дыр на форумах и в газетных колонках, возникает разговор о больших смыслах.
Хочется предупредить читателя: как только у рецензента заходит речь о том, что книжка несет большие смыслы – значит, непременно будет что-нибудь затрапезное, неоднократно пожульканное всеми, кем только можно.
А вот еще одна пошлость и пример дешевого трюкачества– не столько модное, сколько общеобязательное у них там на Западе, а теперь у нас, кручение формой.
Должно быть, как минимум, две временных линии (здесь их больше).
Следует разнообразить унылое, как теперь отчего-то считается, художественное повествование псевдодоком: интервью, докладные, справки, газетные вырезки. Здесь нам подбавили еще целый роман. Все хвалят: вай-вай, какая мастеровитая стилизация.
Где ваши глаза? Ведь качество - нулевое.
Очевиднее всего это уже на примере так называемого романа, написанного главным героем «Андреем Тихоновым».
Уважаемые, ну кто бы позволил в книге 1989 года издания без конца писать «ссать» и сыпать матами? Редактор Левенталь мат любит, это известно. У него все книжки с матами. Печально, но хозяин-барин. Но представить себе, что такое пропускают в «Советском писателе» или в «Московском рабочем»? Нет, невозможно.
Еще смешнее дело обстоит с рецензией на выдуманный роман, опубликованной в журнале «Октябрь». Нет, я вполне могу принять это как выпад в сторону нынешней критики, утвердившейся практики рецензирования. Но статья помечена 1989 годом. Тогда критику писали иначе. Люди были основательнее, культурнее. И не вопили истошно репрессиях, как в нынешних российских сериалах.
Не менее сомнителен факт появления такой рецензии в толстом журнале. Опять же, тогда была иная практика. Скорее всего, столь быстрый и полемичный отзыв на новинку мы увидели бы в какой-нибудь «Литературной газете».
Думаю, что все остальное стилизаторское искусство Пелевина такого же рода и уровня.
Да и к чему все эти фокусы в духе Алексиевич? Такая подача материала ничего не меняет содержательно. Разве что здесь попытка доказать – «я еще и крестиком вышивать умею». Нет, не умеешь. Лучше бы не брался.
Но вернемся к тексту. Три группировки. Ну почему во всех стратегиях их всегда три? Взаимодействовать друг с другом они толком не взаимодействуют. Ну, просто положено три, опять декорации диктуют характер действия. Вместо сюжетного наполнения – пространственная болтанка. Апогей романа – само собой совместная пьянка. Поехали туда, потом сюда: осмотр, мягко говоря, немногочисленных пустых локаций и обзор, словно на параде, NPC.
Как это обычно случается в пластиковых современных книжках 80-90 % отпущенного на прочтение времени автор повторяет подвиг Ивана Сусанина и водит проклятого читателя по каким-то темным углам подальше от финала. Затем появляется один да другой добрый молодец, носитель тайного знания и за пять минут нам все разъясняет. На этом книга заканчивается. Никакой большой загадки Покрова-17 нет, дальше эпиграфа можно и не читать. Просто автор решил нам сообразить побольше словесной клетчатки на 700 рубликов.
А так, у нас тут развернутая метафора. Патриотическая поэзия.
Поясню тем, кто еще не читал книгу: Покров-17 – особая зона, время от времени тут опускается кромешная тьма. Загадка черноты не научная и даже не мистическая, она аллегорическая, с идеологическим отливом.
Тут автор ухитрился смешать попсовую международную конъюнктурную тему травмы с отечественной конъюнктурной темой «нашей великой победы» и самопожертвования, открывающего жизнь вечную.
Когда американский роман написан о неграх, сильно не поругаешься – обвинят в расизме. Вот и с темой Великой Отечественной сильно не забалуешь в процессе рецензирования. Она, автор придерживается официальной установки, – наше все, сердцевина духа и все такое.
«Надо делать хорошо и не надо плохо».
Слушайте, чтоб прочитать это, чтоб написать это, действительно, стоило тратить время?
