Шкурка тугосисего удава
(Софья Синицкая.«Сияние «жеможаха». Лимбус-Пресс)
#новая_критика #уткин #синицкая #сияние_жеможаха #война #блокада #глум #графомания
Все-таки современная литература – совершенно изумительная вещь. Особенно для пристрастного читателя. Кажется, все уже прочитал, всю анальную гадость, весь гопнический матерок, все ученические штудии старательной зубрилки, всю залихватскую болтовню разухабистых филологических дамочек, томные мечтания о сладеньких ворёнках – на что только не способны современные как бы писатели. А особенно – писательницы. Мне совсем непонятно, как можно писать, не изучив предмет до последней корки. Как можно совершать ошибки, над которыми смеются даже неспециалисты. Как? Да просто.
Нужно просто писать так, как Софья Синицкая. Кстати, пока не забыл – весьма рекомендую почтенной матроне следующий свой роман из четырех частей посвятить Освенциму и вволю поглумиться над дистрофиками, газовыми камерами, черным дымом крематория. Одну главу просто необходимо посвятить Холокосту. Обязательно включить в текст жирную лагерную крысу, которая получит железный крест в награду. За что? Да ну, какая разница.
Обязательно вставить в текст бюргера, который обгладывает недогоревшие кости и по ночам летает над синагогой с диким хохотом. Как вам идея? Нравится? Мне не очень, но не сомневаюсь, что ради исторической справедливости почтенная матрона ее реализует. Всякие доводы вроде – да я уже почти что про это уже написала – не канают. Охватывайте своей фантазией нездоровой сказочницы весь список, пожалуйста.
Да, дорогая почтенная матрона, и не надо сдерживать себя – если уж вы ненавидите тему, на которую пишете, то все-таки желательно ненавидеть с размахом, в открытую, так, чтобы скулы сводило и зубы трещали.
Вам по достоинству присвоят статус самого злобного литературного болтуна, самого извращенного фантазера, Левенталь с радостью примет вас в ряды своей фекально-анально-наркотической гвардии, и будущее вам обеспечено.
Дальше начинается самое интересное – литературные холуи разного ранга, скованные должностями и круговой порукой, почесали репу и сравнили замороченный бред Ситницкой аж… с Василием Теркиным. Меня критическая всеядность даже уже не раздражает – работа у людей такая. Сказали – хвали, значит, буду хвалить. Но ты ж, эфиоп твоюфиоп, значишься литератором. Ты не видишь разницы между четким, прозрачным, образным и веселым языком Теркина – и придушенным бормотанием, невнятным бубнежом этой самой «жеможахи»? Для тех, кто пытается сравнить Ситницкую с Твардовским, или с Войновичем, или с Шаламовым, - потому что ну куда современной матроне деться от лагерей? – уточню. В тексте нет юмора, легкости, простоты, причем юмора нет вообще. В тексте нет и документальности, нет знания предмета (хотя у какой из писательниц это есть?) Есть какие-то корявые попытки, выглядящие весьма не эстетично. Несколько сомнительно, на мой взгляд, смеяться как над ГУЛАГом, так и над ВОВ людям моего поколения – но прецедент создан. Дальше, думаю, пойдет табуном дешевая писанина с попытками зубоскальства.
И все это чохом будет называться фантасмагориями. Все-таки надеюсь, что почтенная матрона напишет фантасмагорию про Освенцим, а потом поставит мистерию-буфф. С песнями, плясками, голыми ляжками в ворохе юбок и так далее.
Думаю, без этого не обойдется. Есть у нас одна еще более почтенная матрона, съевшая собаку на уничтожении страны, которая ее вскормила, так вот она поможет.
У Набокова есть прекрасная фраза – я стрелял, но пули выкатывались из придурковатого дула. Шварц пошел еще дальше: речка – кретинка, облака – идиоты, дуб – осел, березка – тупица. Лошади – предатели.
Но Синицкая переплюнула великих – у нее придурковатые все. Книга, набитая под завязку идиотами, кретинками, ослами и предателями. Досточтимая матрона смутно догадывалась, что ее разорвут на клочки, на кусочки, на мелкие тряпочки, поэтому всеобщая придурковатость героев слегка замаскирована. Иногда она вспоминает, что когда-то хотела быть нормальным писателем – и, действительно, начинает писать, потом спохватывается, напяливает свой идиотский шутовской колпак и начинает кривляться, приплясывать, шлепать мокрыми губами и брызгать ядом в монитор.
Изредка сквозь культивируемый идиотизм проглядывают вершины литературного стиля. «Гигагигает» Мне сразу вспомнилась реклама «Гиги за шаги» – и кто там, в каком месте у кого у нее гигает, уже неинтересно. Неумытики в бочагах, бешеное стремление перевести ГУЛАГ в область фольклора выглядит так же умело, как и попытка выставить разбираемый текст литературой.
Хотя, конечно, дабы избежать обвинения в пристрастности, вынужден признать, что один раз я засмеялся. Когда встретил в тексте «тугосисюю корову». Смеялся потому, что вспомнил бессмертное «Мой годовасик тугосеря, кушает сисю, как сделать так чтобы он среньк-среньк?» Хотя корова с тугими сисями тоже ничего. Уточняю – не с выменем.
В итоге создается интересная картина – да, вроде была Великая Отечественная Война, но вроде бы ее и не было. Американцы вон говорят, что это они мир от нацизма очистили. Синицкая подтверждает – да, действительно, не было ничего такого страшного. Жрали спирт, живую воду, не умирали и душили фрицев, или они наших душили. Как-то все непонятно. Вообще-то мы проиграть должны были, но святой спирт воскрешал наших придурошных Калибанов из мертвых и они крошили фрицев. Или не крошили. Не важно. Все это фигня, больное воображение писателя.
Лагеря? Да какие лагеря. Веселая семейная жизнь, где начальница лагерного детдома ничего не может сделать с хорошей воспитательницей (вообще-то отправила бы на лесоповал по щелчку пальца), придурошный вор в законе ублажает начальника кукольным театром, а дети тайги, абстрактные чукчки или эвенки робко пытаются отрезать пальчик (Вообще-то отрубали кисти рук – но бывало, что застреленный зек приползал следом за своими руками, особенно зимой, с багровыми ледяными кусками на культях. Поэтому стали отрубать головы. А чтобы не таскаться с каждой головой за деньгами, привозили их мешками, как арбузы).
Чехарда придурков, по идее, должна была бы умилять – но вызывает отвращение. Я бывал в заброшенных лагерях, даже чай пил в бараке, видел сохранившуюся посуду, обувь, полусгнившую рванину. Я спотыкался о череп и выворачивал его изо мха. Покосившиеся вышки на маршруте – обычное дело. Ржавая колючка тоже. Да, мы пили чай – но не скажу, чтобы его смаковали или хотели отдохнуть. Выпили кипяточку за помин душ и бежать.
Никакой блокады – дебильный удав, жидко испражняющийся при виде коммунистки крысиной шкуркой (любовь нынешних писателей к испражнениями не перестает меня удивлять), не спеша пожирает крыс, люди не спеша кушают голубей, два хахаля приносят поочередно то змей (в осажденном Ленинграде работали герпетологи?), то продуктовые пайки. Ах, да, фантасмагория. Не было никакой осады. И того кэцэ, который ты положил в шапку, тоже не было. Какой кэце? Не было кэцэ.
На самом деле, совершенно искренне радует одно – наши люди обладают здоровым чувством брезгливости и способностью к отторжению всякой гнили. Бредовое бормотание Синицкой, по недоразумению вышедшее в виде книги – место ей именно что на Прозе.Ру среди самых унылых и ничтожных графоманов, откуда, собственно, ее и выкопали – будет выблевано и забыто.
Стоит читать? Каждый, конечно, решает сам. Но можно сделать один простой и действенный тест. В почти любой российской семье есть погибший на Великой Отечественной войне, или пропавший в лагерях. Достаньте их фото. Посмотрите в глаза своим предкам – а теперь плюньте в них. Плюньте в парня, который из горящего танка пулеметным огнем держал роту фашистов – а когда его застрелили, оказалось, что зря – он сам бы умер без нижней половины туловища. Плюньте в тех, кто до сих пор покоится в лесах и болотах. В детей, которые стояли на ящиках за токарными станками и выполняли взрослую норму, отдавая все фронту. В тех, кто без высоких слов положил свои жизни за вашу. Смогли? Если смогли – читайте, вам зайдет. Если нет – запомните эту фамилию и следующую ее… крысиную шкурку под обложкой смело выбрасывайте.
