Евгений Водолазкин "Лавр"
Сегодня с нами товарищ Водолазкин со своим прекрасным "Лавром".
Лавр взял первую премию в "Большой книге", это постоянно держишь в голове в процессе чтения, прикидывая, как удалось так хорошо сложить слова, радующие душу.
Целыми абзацами я сознательно отмечала места, где "хорошо ложится" - простые в своей красоте чудесные готовые кусочки для школьных диктантов:
"Лавр ступал по полусгнившим веткам, и под его ногами они ломались без хруста. На желтых листьях по утрам белел иней. К полудню иней превращался в мелкие капли, и они холодно блестели на солнце. Из черных лесных озер Лавр пил воду" (с)
Первое, что видишь при знакомстве с книгой, краткая справка предисловия: Евгений Водолазкин - филолог, специалист по древнерусской литературе
Связка "филолог" и "древнерусская литература", у меня лично вызывают прилив ассоциаций, связанных напрямую с чувством покоя, защищенности, уюта, домашнего очага, пледа в клетку и даже где-то ,возможно, глинтвейна (заменить на теплый сбитень, что не суть).
В этом плане книга не разочаровывает, в нее погружаешься с головой, она затягивает с первых строк и, вне зависимости от происходящих там перипетий, умиротворяет и успокаивает.
Еще один знаковый лично для меня момент качества текста - при определенном времени, потраченном на книгу, невольно начинаешь как будто бы изъясняться на языке персонажей, перенимаешь в чем-то стилистику и обороты речи.
Другой маркер - выныривая из книги и занимаясь повседневными делами, вторым планом постоянно находишься вместе с героями, в гуще событий и конфликтов.
И еще, книгу не хочется читать как бы "всуе", откладываешь ее до тихого вечернего времени, когда сможешь остаться наедине с собой и посвятить себя буквам.
Здесь заканчиваю пряники и поглаживания, берусь за кнут.
Но кнут ласковый, как бы игрушечный и ненастоящий. Как, собственно, не совсем настоящее в книге Средневековье, язык, повадки и мысли героев.
Поначалу было довольно сложно привыкнуть к этим вдруг выпрыгивающим из уст простых русских девок и мужиков современным словечкам и конструкциям.
Становилось понятно, что сделано это намеренно, но тогда подумалось, это для нас, прости господи, современных недотеп, автор решил упростить насколько возможно текст и придумал такую фишку. И мне это не понравилось. Дальше уже привыкаешь, конечно, но все равно, постоянно царапает как-то эта прозрачность эпох, периодов и времен.
Показалось в этом некое зарабатывание очков, чтобы читали и смеялись в усы, мол, эге, как заливает-то Водолазкин, ну головааа.
На самом деле, это одна из задумок книги. Время не такое, как мы его себе представляем, как бы говорят нам все герои и события
Теперь про Лавра.
Ребят, это ужасно, но то, что главгер из чувства вины решает прожить жизнь другого человека, и начинает совершать добрые дела, меня не трогает.
Добрые дела не ради добрых дел, а ради избавления от боли, от вины, как искупление грехов. Это эгоизм по сути - отречься от жизни, чтобы забыть свою боль.
Сотрите мне память, чтоб я забыл боль, вот так это считывается.
Поэтому все его приключения после смерти Устины, возлюбленной, и их ребенка, - это мятущаяся душа, человек, который не знает, куда нести свою боль. Носит он ее в разные места, и вот интересно, первая часть читается с большим интересом, дальше ощущение, что автор сказал себе, блин, у меня ж ограничения по объему, и начинает сокращать. Пишет как будто порой пунктирно, лишь вкратце обрисовывая события. Потом что-то щелкает, идет подробное, захватывающее описание какого-то отдельного момента, дальше снова поскакали по верхам и так до последней части, где, видимо, становится ясно, что в сроки и объемы уложился, и автора попускает. Там и Лавра наконец -то попускает, и думаешь, ну слава богу, красавец. Все-таки не напрасно ты мучился и вот, человека спас.
Да, по ходу действия Лавр спасает множество человеческих жизней, но вот это все проходит как-то потоком его жизнеописания. Ну ок, спасает, молодец.
Думаю, это ну ок-восприятие происходит именно потому что в лечении людей нет Лавра как живого человека, хотя там постоянно подчеркивается, что если больной должен умереть, врач плачет тихими слезами и молится, а если останется в живых, то радуется и смеется. Но только последний эпизод со спасением девушки и ее ребенка, возвращает Лавра в мир живых душ, которые чувствуют страх, боль и счастье.
Почему книге дали первую премию, я для себя формулирую просто. Водолазкин может заставить заплакать над страницами с придуманными буквами. В нескольких местах, натурально плачешь, это прекрасно. Другое дело, что книга похожа на американские горки, там ты сначала просветлел духом и задумался над чем-то высоким, потом все катится куда-то вниз в довольно ровные , но безжизненные абзацы и целые главы, где автор скупыми мазками схематично рисует картину повествования.
Мораль книги для меня лежит в очень близкой и понятной плоскости "выживание после адского косяка".
Если человек без злого умысла спалил хату с десятью щенками, стоит ли выйти в окно и лишить себя жизни, читай прожить жизнь за Устину, отрекшись от себя или нет? - вот такой вопрос и ответ - не выходи в окно, не совершай ошибку, оставайся самим собой.
