«РЮРИК», или АННА КОЗЛОВА – НЕПРИЗНАННАЯ КОРОЛЕВА УЖАСОВ
(Анна Козлова. Рюрик. М., Phantompress. 2019)
#новые_критики #новая_критика #анна_козлова #рюрик #лев_рыжков #альтерлит
Мне таки становится очень смешно, когда я встречаю на обложке отечественного автора такой вот издательский логлайн, вроде «Наш Стивен Кинг». И всегда — всегда! — эти стивен-кинги оказывались чудовищами, не в хорошем смысле.
Но куда больше любого «стивен-кинга» на обложке меня, как читателя, способна напугать совершенно другая надпись на фасаде издания. Это, простите, «Лауреат премии». В подавляющем случае эти буквы значат, что всякому здравомыслящему читателю надо быстрей отложить прославляемую таким образом книгу в сторону, и тем спасти свой разум от тлетворной жеванины.
А вот на обложке относительно недавнего романа Анны Козловой «Рюрик» зачем-то написали «Лауреат премии». Это — медвежья услуга, хотя и истинная правда. Знаю, что отдельные коллеги со мной не согласятся, но считаю, что роман «F20», за который Козловой дали «Нацбест» — очень хорош. Конечно, против правды не попрешь, но читатель уже перестает быть сорокой, которую можно заманить блеском цацек. Они уже пугают — эти маркетологические уловки. А то ли дальше будет!
Но вот кому-кому, а Козловой надо было написать на обложке, что вот он — русский Стивен fucking Кинг. Аршинными буквами! И непременно с кровавыми брызгами.
Имеется в виду не нынешний «король ужасов», беззлобно штампующий картонных человечков в картонных обстоятельствах. Я о том, старом Стивен Кинге, одержимом кошмарами подслеповатом школьном учителе, который швырял в книги мясо своей души. Кинг, тексты которого реально кровоточили. Вот такого короля ужасов дала нам вдруг Анна Козлова.
Хотя, догадываюсь, есть на свете читатели, которые читают именно лауреатов. Которые реально жаждут прикосновения к бесформенному, навевающему бетонную скуку, рассказывающему вместо историй тлетворный бред при помощи чудовищных языковых конструкций. И потянется такой патологический любитель премиальщины к роману «Рюрик». И обломается жестоко. Потому что вместо чаемого унылого говна обретет складную историю, написанную невыносимо человеческим языком, с героями — отвратительными в своей подлости и беспомощными в недостатках, а не клонами авторского эго.
И еще о недостатках, раз уж начал. Я не осознал названия романа. «Рюрик» — вот о чём это? Да, я прочел книгу, и знаю, что так зовут попугая сводного брата героини. Это, конечно, не простой попугай, а весьма кровожадный. Но в том, что он — центральный герой настолько, что его погремухой надо книжку называть, я почему-то не уверен. Его история символична, аллегорична, проецируется на молодое поколение. Но не настолько, чтобы книгу попугайской кличкой называть. Она же не про животных, в конце концов. А про людей.
И вот еще почему это название не фонтан. Потянется к книге с названием «Рюрик» — ну, кто? Какая-нибудь потная личность лет пятидесяти, интересующаяся конспирологией. А найдет там, вместо подтверждения/опровержения норманнской теории и новой трактовки берестяных грамот жёсткое повествование о современных девочках.
И третья неудача книги — это обложка. В «Контакте» есть группа «Поехавшие обложки», где публикуют всякие макабрические образцы дизайна. И обложка «Рюрика» — потенциальный кандидат. Вот что это такое — фотообои с едва просматривающимся девичьим силуэтом, а на переднем плане — попка-дурак с кровавым клювом? Глядя на эту обложку, думаешь, что девочка забралась в амазонскую сельву какую-то. Но вроде бы, сосны изображены, и лиан нету между стволов.
Единственный позитивный элемент этой обложки — кружочек с возрастным ограничением «18+».
***
Но что же внутри? Девочка Марта 17-ти лет сбегает из интерната для состоятельных девиц и автостопом пробирается в Архангельск — к маме, которая то ли жива, то ли нет. Садится на мотоцикл к какому-то мужику, который тоже сбежал, только из семьи, и вот едут вдвоем. Ночуют в мотеле. Между ними что-то загорается, какое-то чувство.
Все это напоминает поначалу — ну, да — «Прирожденных убийц». Даже манера подачи примерно похожая на стоуновско-тарантиновскую. Но Микки и Мэллори из Марты и Михаила — так себе. Почему-то мне кажется, что Козлова изначально русскую версию «Прирожденных...» и планировала. Но что-то пошло не так. Вернее, так. Герои, например, зажили собственной жизнью. А это очень важно. А у Анны Козловой достало мудрости не мешать им в этом.
И вот, зажив собственной жизнью, герои тут же пособачились. Причем, что удивительно для автора-женщины, не по вине мужика. Мужик-то самый обыкновенный, автолюбитель такой. А вот девчонка себя как сучка повела.
И вот дальше у нас — да, уже Стивен Кинг. Есть сходство с его не то романом, не то повестью «Девочка, которая любила Тома Гордона». Наша Марта заходит в дремучий лес — государственный заказник на 40 тысяч гектаров и — заблуживается? заблуждается? — обнаруживает себя заблудившейся.
И вот тут-то и начинается реальная жуть. Книжка Кинга о заблудившейся девочке — одна из самых плохих. Он писал ее сразу после того, как попал под самосвал. Поэтому книжка донельзя унылая, скучная, к тому же перенасыщена бейсболом, что вообще невыносимо.
А вот книжка Козловой про то же самое — наверное, даже самая лучшая в авторской библиографии. Девочка страдает, автор не ведает жалости.
Для выживания у девочки с собой есть следующие предметы:
«Два желтых и два красных носка, трусы, книга Алена Роб-Грийе, которую она открыла один раз и читать это было невозможно, тушь для ресниц, помада, обещавшая оттенок «малиновый шоколад», упаковка тампонов «Котекс», сарафан Любы Красиловой с открытой спиной и флакончик антисептического геля для рук «Роза»...»
И вот начинается джек-лондоновского накала борьба за жизнь. А в кустах — хе-хе, засели привидения и совсем не доброе лесное божество. А читатель, которого надурили обложкой, все ждет, что из кустов выскочит кровавый попугай.
А в целом... Фильм «Выживший» с Ди Каприо все видели, я думаю. Ну, вот и здесь такое же. Только вместо Леонардо — девочка, и в лошади не ночует. Но и без этого жути хватает.
Повествование очень жесткое. Козлова не жеманничает с читателем. Х... — это х..., п... — это п..., е... — это е... Всё даётся прямым текстом, без эвфемизмов и увиливаний. Описания страданий даны без миндальничаний. Не по-женски, я бы сказал.
«Она чувствовала озноб, разлепить загноившиеся глаза удалось не сразу; когда она с большим трудом села, под левой лопаткой обнаружился новый очаг тянущей боли. Дышала она коротко и сипло, как набегавшаяся собака. Деревянными пальцами Марта расшнуровала левую кроссовку, сняла носок, из которого высыпался прелый подорожник, и из последних сил сжала пальцами ступню вокруг раны. Что-то хрустнуло, чмолкнуло, излился гной».
***
А тем временем по следу пропавшей девочки пускается совершенно чудовищная журналистка Катя Беляева, специализирующаяся на историях в духе meetoo, находит соседку беглянки по комнате. Не особо слушая девчонку, журналистка уже выстраивает дискурс:
«Она сидела передо мной и обстоятельно, спокойно объясняла, почему она не нужна, почему не нужна и ее лучшая подруга Марта. Почему с ними нельзя жить, есть за одним столом, ходить по выходным в кино, обниматься, выслушивать их наивные истории про учителей и мальчиков».
Прямо энциклопедия спекулятивных приемов, которые сознательно/неосознанно используют взрослые, сами в них веря. А правда — совсем не такая. Взрослые ею брезгуют — этой неудобной правдой. И вот журналистка мчится отписывать «душераздирающую» историю, даёт девочке тысячу на мороженое. Но что делает девочка? Это очень показательно.
«Люба решила особо не жестить, да и времени на покупку наркоты у нее бы не хватило (она должна была до десяти вернуться в интернат), поэтому она купила дешевое красное вино в тетрапаке и ужралась в парке».
Это, конечно, сатира, посвященная тому, как трудно добраться до правды в нынешнем мире, который перенасыщен удачно мимикрирующей ложью, фейками, выдающим себя за что-то значительное, всяким информационным мусором.
Но современный человек и сам не жаждет правды. Так, например, героине — Марте, понадобилось заблудиться в лесу, встретиться с монстром, увязнуть в болоте, чтобы начать что-то понимать в себе. Конечно же, чудовищный и жуткий лес — это символ души современной женщины. А вы как думали?
***
«Рюрик» — книга недобрая. Не потому, что здесь — секс, мат и трупы. Не добра книга в силу того, чего в ней нет.
А нет в ней фальши. Обычно, когда взрослые дяди и тети пишут о детях, о подростках, у них включается режим фальши. А еще включается режим «сюси-пуси». У Козловой, в силу присущего ей таланта, эти опции заблокированы.
Для того, чтобы оставлять комментарии, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться в системе.