Алексей Слаповский как император российской вампуки

(Алексей Слаповский «Страж порядка». М., АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2022)

Давайте-ка начнём немного издалека. В 1909 году в санкт-петербургском театре «Кривое зеркало» состоялась премьера пародийной оперы Владимира Эренберга и князя Михаила Волконского «Вампука, невеста африканская». Уникальность этого произведения искусств состояла в совершенно чудовищном сценарии, изобиловавшем штампами, идиотскими сюжетными ходами. Так, главный герой «Вампуки», влюблённый в «африканскую невесту» сам переоделся африканцем, притом чёрную кожу он натянул поверх европейского костюма. А в финале — эффектно сбрасывал под благожелательное улюлюканье галёрки и аханье партера.

Опера имела успех, шла даже в СССР и сошла со сцены только в 1930 году. Время от времени её ставят и сейчас. Она реально смешная и писалась, чтобы посмеяться. Однако название этой одноактной оперы стало нарицательным и сейчас означает некое халтурное, нелепое, собранное впопыхах и по трафарету публичное представление.

Знали ли композитор Эренберг и его сиятельство князь Волконский о том, что не пройдёт и ста лет, а их изобретение станет главенствующим жанром и в российском театре, и в российском кинематографе? Знали ли, что их чадо разрастётся и примется пожирать все остальные виды искусства? В литературе, например, вампука (стараниями, прежде всего, редакции Елены Шубиной) не просто занимает господствующие высоты, но и облагодетельствована — получает престижные премии, гранты. Цветёт.

А теперь перенесёмся чуть поближе — в 2007 год. Времена многим памятные, всего пятнадцать лет назад. Тогда, давайте вспомним, из каждого утюга, из каждого передающего устройства неслась безумная реклама фильма «Ирония судьбы. Продолжение».

Фильм был абсолютно чудовищный, но знаковый. Можно сказать, что именно с этого времени, с 2007 года, жанр вампуки одержал окончательную и безоговорочную победу в российском культурном пространстве. Воцарился. Всё, что выпускалось после, уже являлось вампуками.

Автором сценария супер-вампуки с гигантскими по российским меркам съемочными и рекламными бюджетами стал писатель Алексей Слаповский. Работу он проделал титаническую: в соответствии с пожеланиями соавторов — Тимура Бекмамбетова и Константина Эрнста — он переписал «Иронию...» 48 раз. Вдумайтесь, камрады. 48 раз! Буквопродукт должен был тысячекратно осточертеть, стать до колик ненавистным.

Если оригинальная «Ирония...» была лёгкой, игривой комедией положений средиземноморского типа с отчётливыми характерами, взрывными конфликтами, блестящими диалогами и вошла в культурный код нации, то сиквел никто по доброй воле во второй раз уже не посмотрит. Фильм Эльдара Рязанова разбудил народную любовь на «минималках» — жгли актёры, фонтанировал сюжет, и всё это под ультра-модные бардовские песни. Фильм Бекмамбетова-Слаповского решил народную любовь завоевать — несусветными бюджетами, участием всевозможных звёзд исключительно первой величины, навязчивым продакт-плейсментом, выпячиванием связей с кремлёвской администрацией.

И вот даже странно — не пробудилась любовь! Хотя народ наш, как заметил Сергей Шнуров, всякое говно любит, но именно это — он полюбить не смог. Может быть, из-за актёров, которым не дали характеров, и пустоты они заполняли гримасничанием, пафосом. Может быть, из-за исключительной чудовищности сценария, переписанного 48 раз, дабы угодить всем рекламодателям.

Впоследствии Алексей Слаповский много работал в кино. Его перу принадлежит около двух десятков телесериалов. Ну, обычных таких, российских. Так что почтенный создатель сиквела «Иронии...» у нас, без сомнения внёс свою немалую лепту и в такой фантасмагорическое явление нашей культурной жизни, как «диалоги Второго канала».

Но главное дело своей жизни он, вместе с Бекмамбетовым и Эрнстом, сделал всё же в 2007 году. Мир перестал быть прежним. Правда, в худшую сторону. Но кого это волнует? Вампука-то — окупилась. А то, что люди плюются, и второй раз их смотреть не заставишь — кого это волнует? Бизнес-с!

***

Между делом вампукмейстер Слаповский пишет книги. Собственно, начинал-то он как писатель, и даже до поста завотделом художественной литературы в журнале «Волга» в 90-е дослужился. Он и сейчас продолжает быть писателем, выпускает небольшие книжечки, громко называющиеся «романами», хотя по объёмам они — не больше средней нашей конкурсной повести. Но крупные буквы, интервалы, отступы на полях — делают чудеса. И перед нами — романы. За которые маэстро Слаповского иногда выдвигают на «Букер», на «Большую книгу» и т. д.

И вот новейший буквопродукт Алексея Слаповского, который называется «Страж порядка» — тоже, вроде как, роман. Для того, чтобы прочитать его, мне хватило не самого дальнего авиаперелёта плюс чуть-чуть аэроэкспресса.

Итак, что перед нами? Как бы сказать? Вот помните, как комик Михаил Галустян играл охранника в сериале «Бородач»? Того, который немыслимо косячил, а потом на вопрос: «И что с тобой делать?» — трогательно хлопая глазами, отвечал: «Понять и простить».

Вот, собственно, перед нами — текстовая версия злоключений Бородача. Только без юмора. С ним у Слаповского — явно проблемы. Но, как зрелый человек, создатель вампук понимает свои слабые места. Поэтому старается не шутить и даже не приближаться к такой опасной материи, как юмор.

«Бородача» зовут Эрих Марков. Чувствуете аллюзию, интеллектуалы? Как нет? Ну, хорошо. Специально для вас в издательской аннотации она разжёвана и положена вам на блюдечко. Внемлите:

«Герой нового романа Алексея Слаповского "Страж порядка" Эрих Марков (необычное имя дала мама — любительница Ремарка) с началом пандемии стал счастливым человеком».

Казалось бы, зачем уточнять в скобках в аннотации, где каждый печатный знак на вес золота, то, что автор и так наверняка в романе уточнил? Зачем потрачено драгоценное буквоместо на обложке? Ответ прост — маркетинг. Уж удивительные маркетологи Елены Шубиной наверняка следят за статистикой и знают, что едва ли не каждый третий москвич, читающий в транспорте, читает Ремарка. Почему — отдельная тема. Но факт — Эриха Марию у нас любят и подружкам советуют. Поэтому надо на обложку присобачить Ремарка!

И плевать, что сами буквы в продукте не имеют к немецкому писателю никакого отношения, не развивают его идей, не выстраиваются в его стилистику. Точно так же на сборник фантастики Шамиля Идиатулина удивительными людьми из редакции Елены Шубиной было приляпано егор-летовское название «Всё как у людей», хотя Летовым там и не пахло.

И мне очень конспирологически кажется, что Эрихом Марковым Слаповский назвал своего героя из маркетологических соображений. Его абсолютно спокойно можно было назвать Иваном Ивановым. Не изменилось бы ничего. Хотя изменилось. Перестал бы глаз спотыкаться о нелепое, не-наше имя Эрих. Ибо никак и нигде это имя не отыгрывается. Возможно, наш вампукмейкергероя по просьбе маркетологов и переименовал. А что ему? Трудно, что ли? Он «Иронию судьбы...» 48 раз переписал. А тут — просто тьфу, а не задачка.

Конечно, может быть и так, что где-то в строчках и скрыта какая-то цитатка из Ремарка. Скрыта предусмотрительно, на случай нападок критиков. Для того, чтобы быть извлечённой в качестве контраргумента: «А вот вам!» Сорокавосьмикратный переписыватель текстов на такое способен. Верю. Это — человек более продуманный, чем обычный пишущий охломон.

Может быть, что-то ремарковское, конечно, есть, в истории сожительства (слово «любовь» — тут неприемлемо и неприменимо) Маркова и безумной богемной женщины Жюли. Но там, где Эрих Мария расписал бы рвущую душу историю, нафаршировал бы её термоядерными эмоциями, мы видим скотство и придурь.

Например, влюблённые развлекаются тем, что стреляют из пневматического пистолета по окнам соседей и по прохожим. Однажды Жюли просит расстрелять её. Вот эта сцена.

«— Ну, давай, прошу.

— Ты чокнутая.

— Как и ты. Пожалуйста. Не в жизненно важные органы (Насладитесь, если сможете, красотами авторского стиля. — Л. Р.). Ты меткий, ты сумеешь. Пожалуйста, тебе же хочется. (Оцените красоту диалогов «второго канала» от маэстро. — Л. Р.)

Да, Эриху хотелось. И он выстрелил. Попал в живот. Жюли вскрикнула, схватилась за живот. (Оцените языковую тонкость и богатый синонимический ряд. — Л. Р.)

— Блин, как больно.

— Хватит?

— Нет. Ещё раз».

Не исключаю, что в этой коллизии, возможно, и есть что-то ремарковское. Но! Разница между Слаповским и Ремарком есть. И она принципиальна. Дело в том, что Ремарк любит своих героев. Они у него — пусть некрасивые, пусть и не всегда правильные, любят красивых женщин и ими заслуженно любимы в ответ. Любит их Ремарк, а отсюда и читательская любовь.

А вот Слаповский своего героя ненавидит. Тошнит автора от собственного героя, как доктора Франкенштейна от собственноручно взлелеянного чудища. «Почему, — думает автор, — я должен сидеть перед компьютером, хотя мог бы в это время курить сигару, например?» И чувствуется эта ненависть. Она выражается в презрении. Автор своего героя презирает. Если вы думаете, будто вы будете герою сострадать в его коллизиях, то ошибаетесь. Не будете. Слаповский вам не даст. Никакие чувства на вас не хлынут. Только мерзотненькое хихиканье не умеющего шутить автора.

***

Сюжета в «страже порядка», как и надо, нет. Вообще, я с удивлением обнаружил, с сюжетами маэстро как-то не очень дружит. Ну, или не старается. Хотя есть пара-тройка ученических трюков а-ля: и вдруг появился тот мужик, который Эриху в борщ три дня назад плюнул. Один раз появляется бомж, который где-то когда-то по тексту валялся на лавке. Я зашуршал страницами на весь аэроэкспресс, но не нашёл в предыдущем прочитанном того бомжа. Но, может, плохо искал.

«Страж порядка» — это история незадачливого охранника. Человека — абсолютно по-музилевски без свойств. Работает в ТЦ, косячит, увольняется, идёт на стройку, увольняется, снова в охрану, опять косячит. «Бородач». Только без юмора. И с до крайности унылым, блёклым героем.

Герой, конечно, терзается, но ненавидящий его автор не даёт нам ему сочувствовать. Как энтомолог бесстрастно издевается над насекомым, так и Слаповский устраивает нелюбимому персонажу чуждую всякой эмпатии вивисекцию.

Это могло бы быть панорамой российской жизни. Но не стало. Героя носит, в основном, по более-менее сословно однотонному пространству с последующим дауншифтом к бомжам.

Но социология Слаповского, чувствуется, не интересует, да и в техзадание явно не входила. Его интересует, что у героя в голове. А герой у нас — безусловный конформист. То есть, он согласен со всем, что говорят из телевизора, свято верит во всё. А работа его заключается в том, чтобы заставлять посетителей при входе в торговый центр надевать маску. Жизнь, а, точнее, автор-демиург проводит этого сверх-конформиста через ряд катастроф. И вот на странице 182 случается катарсис:

«Да, он теперь будет обманывать, как все. Он понял: всё, что он видит — видимость (красоты слога не забываем оценивать! — Л. Р.) Раньше ему казалось, что государство хочет порядка, а люди сопротивляются. Теперь ясно — никто не хочет порядка (тут всё прекрасно, как рифма "ботинки-полуботинки". — Л. Р.). Ни полиция, ни граждане. Даже президент не хочет порядка».

Ну, и так далее. Надо сказать, что до этого, типа, прозрения законопослушность Эриха Маркова доходила до тако степени, что он стал даже выслеживать нарушителей порядка и... Нет, не убивать. Зря я надеялся. Редакция Шубиной бы не одобрила. Ей трэш не нужен. Поэтому Эрих Марков никого и не убивает, всегда его что-то останавливает.

Герой опускается. Начинает бухать с богемной женщиной, а потом с бомжами. И всё это для финальной сцены.

А финальная сцена такова. Профессор психиатрии водит интернов по дурдому. Показывает им любопытного пациента, страдающего особой формой шизофрении. Это наш Эрих. И тот начинает говорить казёнными словами про то, что Крым — это Россия, и поправляет часы на правой руке. Всё. Ради этого городился огород. Для того, чтобы не смешно и не изящно поддеть понятно кого. И повесить себе на грудь медаль за смелость. И взять с полки им. Е. Шубиной печенюшку.

Это настолько беспомощно, что у меня просто нет слов. Это — премиальный писатель? Вот это? Не блеснувший ни одним мастерским навыком? Тупо и не смешно пошутивший в конце? Что это было вообще?

И, может, стоить напомнить Алексею Слаповскому, что в самом знаменитом его фильме президент Путин появляется дважды — и в новогоднем обращении, и в виде портрета в кабинете милицейского начальника. Более того, в его фильме Алла Пугачёва поёт песню на стихи главного в то время президентского спичрайтера Джохан Поллыевой. Такой вот был глубинный пролиз — теперь-то уж можно называть вещи своими именами.

И теперь вот мы стали смелые. Вольнолюбивые мы стали. Фигу из кармана достали.

***

Впрочем, если обозначить жанр прочитанного как вампуку, то всё становится на свои места. Шаблонный охранник попадает в трафаретные ситуации, тысячи раз показанные в российских сериалах. Всё это затянуто, глупо, неправдоподобно. Как и предполагает жанр.

Ну, и надо иметь в виду, что для человека дарований очень скромных, граничащих с полной бездарностью, Алексей Слаповский имеет очень хорошее чутьё. Которое ведёт его туда, где деньги и кормушка. И иной раз нет-нет, а окропит питательная струйка. Это феноменальное дарование, стоящее, разумеется, больше, чем все таланты, вместе взятые.

И если Стивен Кинг — король ужасов, а Дарья Донцова — королева иронического детектива, то Алексей Слаповский — несомненный император вампуки. Тоже достаточно богатого ресурсами пространства. На сём и закончим.

#новые_критики #лев_рыжков #новая_критика #слаповский #страж_порядка #аст #редакция_шубиной #графомания #вампука