Апокалиптические п(censored)страдания Александра Староверова
(Александр Староверов. То, что вы хотели. М., АСТ: Corpus, 2022)
В БАГРОВЫХ ТОНАХ
А что это мы всё время о Редакции Елены Шубиной говорим? Не сошёлся же на ней свет клином? Есть же и другие издатели современного буквопродукта с претензией на художественность? И вот на том же пространстве издательского мегапространства АСТ обнаруживаем мы редакцию под названием Corpus.
Перед нами изданный Corpus`ом роман Александра Староверова «То, что вы хотели». Обложка исполнена в подкупающе багровых тонах. На фронтальной ея части изображена обезьяна с айфоном и соблазнительный кружочек «18+». На тыльной — портрет автора в багровых же тонах и заманчивая аннотация, сулящая триллер о российском компьютерном гении, изобретшем суперпрограмму, за что его преследуют все спецслужбы мира.
И сверкнула во мне надежда: а вдруг — вот оно? Такое чтиво, от которого захватит дух. Технотриллер! В зубодробительной смеси со шпионским романом! И с роковой любовью чтобы! С перестрелками, погонями и злодеями!
Автор подавал надежды: не засвечен в шортах и лонгах. И вообще, как сообщает издательская аннотация — «личность загадочная». До этого Староверов написал такие книги, как «Баблия. Книга о бабле и Боге». «РодиНАрод». Что-то в этих названиях есть тревожное, согласитесь. Они реально родом из адской бездны маркетингового креатива, когда издательским проектам давались уродливые, дурно каламбурные заголовки, типа «Про любoff\on», «iFuck», «Духless», «Ни сы». Да, при произнесении вслух этих названий возникает испанский стыд. Но сами по себе эти книги могут оказаться и неплохи.
Что касается А. Староверова, то издавался он в «Эксмо», в популярной серии. А потом что-то с ним случилось, сотрудничество прекратилось. И вот новое (крайнее!) произведение этой «загадочной личности» всплывает в Corpus`е. И название, вроде бы, на русском языке. Что обнадёживает.
КАК ЗАИНТРИГОВАТЬ ЧИТАТЕЛЯ?
Начинается «То, что вы хотели» на авианосце, который бороздит некие моря. А в трюме — тюремная камера, где томится особо опасный преступник, тот самый российский программист. Ему без перерыва транслируют сводки Euronews и выносят мозг на предмет: что же ты, чудовище, наделало? Иногда для «задушевных» бесед в камеру приходит загадочный капитан авианосца, которого зовут просто и без затей — Немо.
Такие декорации на старте — безусловный клиффхангер. То есть такой не особо хитрый приём, когда автор вместо начальной экспозиции вставляет предфинальную кульминационную сцену. Чтобы, значит, сообщить напряжение, заинтриговать читателя. И вот мы узнаём, что герой уже восемь (или, по другим сведениям из текста, десять) лет томится в трюме.
Подробно прологи-клиффхангеры мы разбирали в предыдущей рецензии на Шамиля Идиатуллина, который, прямо признаем, не блеснул в немудрёном искусстве ставить телегу кульминации впереди лошади действия. В «Том, что вы хотели» дела обстоят как бы не похуже, хотя, казалось бы, дальше и ехать-то некуда. В обозреваемом романе пролог-клиффхангер стремится к дурной бесконечности, словесным поносом бубнящего диалога перехлёстывает через пороги главы первой к главе второй, струится в третью.
У клиффхангеров есть неприятное свойство: затянувшийся «пролог из будущего» гарантированно убивает интерес к дальнейшему повествованию. В обозреваемом буквопродукте черёд основного действия наступает на 42-й странице. Мы уже примерно знаем, что там дальше. Знаем, что скромняга-айтишник изобрёл какую-то мегакракозябру, которая подвела человечество на грань аннигиляции, знаем, что изобретатель попался в плен врагам. И следующие четыреста страниц нам читать уже не сказать, чтобы интересно.
ДЛИННОНОГИЙ ЗАТЫЛОК
Итак, после утомительного, скулосводящего, зевоторотвыворачивающего вступления-клиффхангера мы оказываемся в... Дайте просмеюсь. Так вот, мы оказываемся в советском детском саду и становимся свидетелями терзаний ещё совсем юного героя. В детсаду объявлен тихий час, но маленькому Ванечке (будущему айтишнику) не спится. Он думает. И вот о чём:
«Взять хотя бы Машку или всех девочек. Удивительно загадочные существа, зачем-то садятся на горшок, когда писают. А зачем? Встал, пописал, ушел. Нет, садятся. Колдовство какое-то...»
А тут встаёт пописать девочка Маша.
«Сделав свои дела, она уже совсем было собралась вернуться в постельку и продолжить прерванный тихий час, когда внезапно набравшийся храбрости Ванечка задал ей вопрос:
— Мал, а ты чего сидя писаешь?»
Любопытство приводит Ванечку под одеяло к Маше, где тот пытается не то рассмотреть, не то разнюхать тайну сидячего писания. Но вдруг происходит вот что:
«Укрывавшее их с Машкой одеяло взметнулось вверх (заметьте, не вниз, не вбок, вверх взметнулось. — Л. Р.), невинный детский грех захлебнулся беспощадным божьим светом, и свет этот явил ребятишкам великую и ужасную (оцените свежий, незаштампованный язык. — Л. Р.) воспитательницу Нину Павловну».
Как говорится в проверенной, премиальной прозе — сказать, что я оцепенел, значит ничего не сказать. Алё, гараж, это точно технотриллер? Хотя ладно. Пусть будет. Зато образ героя, глядишь, сформируется.
И он, не к ночи будь помянут, формируется. Детская пиписечно-психологическая травма сформировала из Ванечки существо робкое, в общении с женщинами закомплексованное.
«...с девушками Иван сходился тяжело. Хотя внешними данными бог его явно не обделил. Высокий, под метр девяносто, атлетически сложенный молодой человек с гагаринской отчаянной улыбкой и серыми, цвета Балтийского моря в погожий солнечный денек, глазами (оценивать красоты слога не забываем. — Л. Р.). Женщины сами на него вешались. Но повесившись, тут же и отскакивали ("Яду мне, яду!" — застонал, читаючи, критик. — Л. Р.). Кому нужен вечно тяжко вздыхающий и невнятно что-то бубнящий парень? Легкость в Иване отсутствовала напрочь».
Собственно, лёгкость отсутствует не только в Иване, но и во всём романе.
Но вот сколько-то лет спустя Ванечка оказывается не особо успешным IT-бизнесменом, до сих пор изживающим в себе давнюю пиписечную психотравму. Но вот, в разгар кризиса, он решает плюнуть на всё, и поехать развеяться на Кипр. Там он записывается на экскурсию к водопаду, где попадает в эротический рай:
«Все зашевелилось, послышались прежние взвизги и уханья, прелестные создания, отклячивая разные части тела, вновь двинулись к водопаду...»
Именно там, среди водяных струй и откляченных частей тел, Ванечку настигает неумолимая любовь. Сначала он в автобусе западает на чей-то затылок. А потом начинает выбирать даму сердца. Он даже устраивает кастинг для себя любимого.
«Большинство француженок прекрасно изъяснялось по-английски, поэтому к концу восхождения у молодого человека (про главного героя ещё можно сказать "мужчина", угумс. — Л. Р.) скопилось несколько заветных телефончиков (мобилы из-под бикини, не иначе, отжимал. — Л. Р.). А голубоглазая блондинка даже сама назначила ему свидание».
Герой сразу становится отвратителен, не находите? Этот комплексёр, харчок верблюжий, кого-то там ещё и выбирает среди француженок. Я бы не возражал, но, если бы автор не противоречил сам себе, не фальшивил.
«Блондинка Ивана в принципе устраивала, но он почему-то (как я люблю эти авторские "почему-то" вместо чёткого обозначения мотивации. — Л. Р.) все время искал глазами зацепивший его в автобусе затылок. Торопился, бежал по тропке, как горный козлик, но вожделенный затылок словно в воду канул».
Но, в конце концов, Ванечка находит свой вожделенный затылок, оказавшийся, к слову, весьма длинноногим, и Амур поражает его стрелою в самое сердечное чувствилище.
ЧТО ЗА КРАКОЗЯБРА?
Собственно, к сути дела мы переходим только во второй части. Всего их не то четыре, не то пять. Одна часть зачем-то без номера.
Мы наконец-то понимаем, что изобрёл Ванечка — поисковую систему, которая, обрабатывая запрос, показывает не то, что вы искали, а ваши тайные желания. Например, то, что вы — гомосексуалист, или поклонник садо-мазо. И вот это открытие, типа того, переворачивает мир.
Собственно, не случайно автор оттягивал (зачёркнуто «свой конец») объяснение сути дела. Потому что оно беспомощно на уровне синопсиса. Да будь этот поисковик изобретён даже на самом деле, он бы не процвёл. Просто тупо потому, что не исполнял бы свою функцию добытчика информации. Ну, вот, допустим, я сижу я в запарке, ищу информацию, а меня вместо этого выкидывает на порно-сайты. Спасибо такому поисковику. Забанить и забыть. Но в художественной вселенной буквовыводителя Староверова такая система процветает, окупается и взрывает мир.
Этот поисковик, минуя ряд высоких шишек, доходит до самого Путина, который, узнав о себе всю правду, решает чудовищно захватить Крым! Ванечку прессуют гэбэшники, но нюхатель пиписек всех обманывает и сматывается на Запад. В вожделенную страну Свободы.
СТРАДАНИЯ МАНАГЕРА
Надеюсь, все уже поняли, что перед нами — бред. Но чего только не претерпевала бумага.
По сомнительной стилистике, завывающей интонации, скудному интеллектуальному багажу, убогой философии мы видим, что перед нами — очередное явление так называемой «манагерской» прозы. О! Это было одним из самых чудовищных порождений буквенного мэйнстрима нулевых. Начиналось всё более-менее невинно — с французского писателя Бегбедера, которому все у нас немедленно бросились подражать — с разной степенью монструозности. Первым подсуетился Илья Стогов, оставив после себя буквопродукт ещё более-менее вменяемый, хотя и не бесспорный. Но дальше стало хуже. Пошли тексты реально макабрические. Этакая литературная мелкобуржуазная отрыжка, когда обожравшийся фуагрой топ-манагер напоказ страдает не то по причине избытка денег, не то от половой пресыщенности, не то на отходняках.
Этот насквозь фальшивый стиль-мутант, я думал, благополучно издох себе в нулевых. Но нет. Жив, курилка (или нюхалка). Доказательством — роман Александра Староверова. Он весь — манагерские, завывающие страдания, отягощённые половой озабоченностью. Нет ни единой страницы, где бы герой ни страдал.
Притом страдания — фальшивые, надуманные. Автору не больно ни за тлетворное изобретение главгера, ни за его неказистую половую жизнь. Всё напоказ, всё типа откровенно, но, в то же время, даже самый непритязательный читатель видит, насколько фальшивы эти ежестраничные завывания. Посему впечатление неоднозначное.
В таком странном субжанре, как манагерский роман, есть и свои классики. Вот, например, есть такой Герман Садулаев. Вполне себе даже лауреат. Но в своё время пролил немало крови из глаз такими нетленками, как «Таблетка» или «Радио FUCK». Если вы знакомы с этим творчеством, то поймёте. Представьте себе, что Староверов — это такой гипер-Садулаев, в квадрате, в кубе, да ещё полопавший грибов, или ЛСД полизавший.
Потому что завывания манагерского романа начинают обрастать гипнагогическими виньетками архичуши. Вот Ванечка выезжает в Америку. Вот быстро становится первым триллионером в истории. Вот поднимает народное восстание против Трампа в Калифорнии, провозглашает Калифорнийскую народную республику. А тут и Трамп едет, обстреливать из «хаймарсов».
Ванечка сталкивается с сильными мира сего: Биллом Гейтсом, Сергеем Брином, папой Римским. Но все они — абсолютно все! —видимо, проникаются харизмой Ванечки, начинают разговаривать — ну, в точности, как он, со всеми манагерскими завываниями и упрощёнными лексическими конструкциями. «Слышь, чувак! Да держи пять, чувак! Да давай выпьем!» Всем им охота разобраться в запутанной личной жизни героя, всем этим сильным мира сего есть дело до п(censored)страданий героя. А папа Римский, так и вообще перед героем какает:
«Папа Римский находится на толчке уже неприлично долго, больше получаса. Это же сколько в нем дерьма... Грехи, тяжкие грехи не отпускают его с унитаза и с этого света».
П(censored)страдания — невероятны сильны. Им подчинены все действия Ванечки. Вот представьте себе — вы подняли бунт против Дональда Трампа, самого сильного дядьки в мире, но вас сил нет, как волнует то, как посмотрит на вас ваша любимая. Да! А потом вы — президент самопровозглашённой сепаратистской республики — возвращаетесь домой на час раньше. И обнаруживаете, что ваша любовь трахается с девушкой! О, как я страдаю! О, яду мне, яду! О, как затушить пожар манагерского сердца!
Нарциссизм, магаломания и п(censored)страдания — страшный коктейль. Они доводят страдающего героя — правильно, до Голгофы. Его должны там распять. Иначе авторско-геройское эго ну никак не успокоится. Однако странным образом до собственно распятия, как я понял, не доходит. Герой каким-то образом героически увиливает — после чудовищного пятидесятистраничного диалога с неведомой сущностью, и оказывается на необитаемом острове в компании всё того же капитана Немо.
В единственном своём интервью Александр Староверов признаётся в любви к «Мастеру и Маргарите» Булгакова. И финал — как лунная дорожка с Иешуа и Пилатом. Только вместо Иешуа — до крайности душный и унылый п(censored)страдающий манагер, а вместо Пилата — злосчастный капитан авианосца.
И да — про любовь. Хотя герой 400 страниц п(censored)страдает по одной женщине, которая с затылком, но мир-то спасает с помощью другой. Как так? А вот так! Мятущаяся манагерская душа, унылая и беспощадная.
НАЗНАЧЕНО В БЕСТСЕЛЛЕРЫ
Чтение этого продукта, написанного до крайности убогим и штампованным языком противопоказано всем мыслящим приматам земного шара. Это — не то, что вы хотели.
В завершение одно интересное наблюдение. В этом «актуальном» романе есть плохой Путин, подлый Трамп, но нет, например, коронавируса. Из чего делаем вывод, что текст — старый. Более того, замшелый. Мне почему-то кажется, что время его написания — год где-то 2018.
Но редакции Corpus, догадываюсь, нужны были актуальные бестселлеры с повесточкой. И вот из глубин отстоехранилищ было извлечено вот это. Отряхнуто от пыли, отмыто от затхлости и — направлено в печать. И более того, назначено в бестселлеры.
С чем я нас всех и поздравляю.
#новые_критики #рыжков #новая_критика #староверов #то_что_вы_хотели #аст #корпус #графомания