Между шортами и ботфортами (продолжение)
*Юлия Латынина признана иноагентом в РФ
«Охота на изюбря», центральная часть трилогии, написана на удивление прилично. Тут, конечно, тоже встречаются фирменные латынинские речевые обороты, представляющие собой свалку убитых и изнасилованных клише, но их сравнительно немного. Выпишем лучшие:
Высокоморальный облик первоклассного офиса.
Портрет Заславского чем дальше, тем больше отличался от морального облика праведного строителя капитализма.
Сопровождаемая воплем и тушкой пикирующего телефона.
Главбух была в шпильках.
В трубке на глазах просыпались.
В трубке неторопливо хмыкнули.
Ресницы обольстительно моргнули.
- Аааа, - завизжал нечленораздельно хачик.
В ресторане были тяжелые, обитые бархатом стены.
Аппетитно колышущиеся чизкейки.
(это авторка с панакоттой спутала, наверное; ну или с холодцом).
Черяга пододвинул к себе тарелку с горячей закуской - ей оказались крабы
(нигде в тексте не указано, что Черяга настолько плохо видит, что может различить крабов, только пододвинув к себе тарелку).
Извольский... посадил Неклясова свадебным генералом в самую заветную ахтарскую фирму.
(Для тех, кто не читал и не смотрел – Неклясов это молодой человек, фаворит Извольского, которому доверяют самые серьезные задачи. Клише «свадебный генерал» имеет прямо противоположное значение).
Были замечены в воровстве, но никак не в криминале
А воровство не криминал. Вопросов нет!
Временами Латынина вспоминает, что пишет крутой детектив, и пускается в метафоры:
Цельнокроенные половинки красных помидоров, сверкающие капельками влаги на тугой, как грудки девочки, кожуре.
(Грудки как кожура? Оригина-ально…)
Пожилой человек в кресле рассматривал качка внимательными каменноугольными глазами.
(почему именно каменный уголь, почему не бурый уголь, почему не антрацит? Или можно было еще оригинальнее – глазами цвета коксующегося угля).
Непонятного вида товарищи с усталыми глазами автослесарей.
Видел я этих автослесарей с усталыми глазами. Латынина, кому ты лепишь…
Завод стоял, как член в брачную ночь.
(Член в брачную ночь обычно еще и работает. В отличие от завода. Хахаха).
Качеством забегаловка не уступала иному кабаку.
(имеется в виду офисная столовая, если что).
Одним словом, «происходящая в настоящее время в современной публицистической речи активизация фразеологизмов нередко приводит к перенасыщению ими отдельного текста или целого издания, например, газеты. В результате между автором (издателем) и читателем создаются не доверительные отношения (на что, видимо, рассчитывал автор, употребляя фразеологизмы), а развязно-фамильярно-панибратские» (Д.Э. Розенталь).
Розенталь, конечно, больше про журналистов писал. Ну так ведь и мы не про писателей.
Отметим, что и в «Охоте на изюбря» у Латыниной какие-то свои представления по поводу автомобилей и их, так сказать, образа жизни.
«Черная Ауди, тихо журча, ожидала его у входа, подобно послушной собаке».
Журча?..
Самое время поддон картера проверить….
Поздно завидев аварийку, водитель попытался отвернуть вправо
Дурак, не надо вправо, там же обочина, лес, влево давай крути, мы не в Англии!
Несмотря на воздушные мешки, его довольно сильно стукнуло
В другом месте Латынина почти угадывает и называет подушки безопасности «воздушными подушками». Ну хоть так!..
Итак, авария, Извольский знакомится с Ириной, скромной профессоршей с тремя высшими, ну практически альтер эго Латыниной, и принимается изучать ее внешность:
«Кроссовки были старые, с постиранными шнурками и тщательно отмытыми трещинами»
С постиранными шнурками! Тре… трещинами! У нее ножки такие тоненькие, ручки такие тоненькие, она мне все про детдом да про детдом, а я…
Ирина не захватила с собой ни плащика, ни шубки
Лирические героини Латыниной хмурят лобик, носят плащик и сжимают зубки. А у всех остальных персонажей женского пола складки мяса на животе.
Но авторка нагнетает, нагнетает про бедность:
«На деревянном столе в щербатых тарелках были разложены пошехонский сыр и розовая докторская колбаса».
Человек приехал на дачу. Летом. А его мало того что из щербатых, то есть поломанных тарелок угощают, так еще и сыром с колбасой. Огурцов-то не случилось, что ли, с помидорами?
По сюжету – зря Латынина возмущалась, телесериал снят никак не «по мотивам», все основные сюжетные линии сохранены, новаций немного. Добавлена пара романтичных линий (в том числе у Извольского появляется сестра, которую он выдает замуж за негодяя Неклясова – отсылка к «Крестному отцу», тогда модно было) и очень много вырезано линий второстепенных, ни к чему не ведущих. Романы Латыниной, несмотря на сравнительно небольшой объем, очень многословны, чтобы не сказать пустопорожни. Создатели сериала просто вынули из книжки все нужное, сделали крепкий сюжет про войну банка с комбинатом и завершили его условным хэппи-эндом. Не повезло директору Сенчякову – в сериале его практически сразу убивают, хотя некоторое время он еще является, а в романе, чтобы чем-то занять ненужного персонажа, Латынина вынуждает его постоянно собирать митинги протеста против сионистов и масонов, на которые охотно идет простой люд, потому что антисемитизм в России стра-ашный. Также в романе звучит горькая, провидческая авторская речь:
«Сенчяков так никогда и не понял, что ВПК больше нет, и что никогда, ни при каком правительстве Россия больше не будет продавать нефть на запад, чтобы на вырученные деньги оплачивать Конгарскому вертолетному заводу строительство двухсот винтокрылых барракуд в год».
Барракуд, может, и не будет, а вертолетов – запросто! Может, даже и не двухсот!
Кстати о национальном вопросе. Помимо нечленораздельно визжащего хача, в романе мелькает «Ауди» «с раскосыми, как глаза китайца, фарами», а также украинский следователь, которого авторка (не герои) называет для краткости «хохол».
«- Вы в какой гостинице остановились?
- Я не успел, - буркнул хохол. Глаза оперативника зашныряли по сторонам, как две крысы в пустом подвале».
«- А это дорого? - уточнил хохол».
«Когда ещё нищему хохлу доведётся поесть, как президент Клинтон?»
«- Дешёвка ты, братец, - осклабился Черяга».
Ну вы поняли.
Кстати, еще один признак крутого детектива – это когда никто не улыбается и даже не ухмыляется, а все норовят осклабиться, оскалиться или еще как-нибудь художественно вызвериться.
Так вот, хохла создатели сериала вырезали.
А какой комичный персонаж мог бы получиться.
Главное, что им удалось – это то, чего никак не удалось авторке – определиться с образом. Так получился четкий, дерзкий, но сдержанный, уверенный в себе Денис Черяга (Алексей Гуськов), который в романе мельтешит между невротиком и суперменом, то истерит, то тупит, то показывает чудеса выносливости и проницательность Джины, то есть, простите, Джуны. Так получился Извольский (Александр Балуев) – массивный, жестокий, взрывающийся. В романе удалось достоверно запечатлеть только то, что он некрасивый и плечи у него жирные. Ну и так далее. Что уж говорить об Ирине (Екатерина Гусева), что уж о ней говорить…
Поэтому мы с вами в следующей части поговорим о чем-нибудь другом, например – о том, что президента России можно развести точно так же, как провинциального авторитета. Да и вообще Россия это такая страна, где нет ни горячей воды, ни морали, ни веры, а все остальное дорожная пыль. Этому и посвящена заключительная часть трилогии.
(окончание следует).
#новые_критики #андрей_агафонов #новая_критика #юлия_латынина #охота_на_изюбря #матчасть