АНТИГРИППИН. ПРИНИМАТЬ БЕЗ ОГРАНИЧЕНИЙ
#новые_критики #новая_критика #кузьменков #сальников #петровы_в_гриппе #опосредованно #отдел #чудеса #крах
Вот и дожили до светлого дня: 9 сентября на российские экраны выходит киноверсия «Петровых в гриппе». Право первой ночи Серебренников, само собой, пожаловал проклятым буржуинам в Каннах. По буржуинским отзывам знаю, что режиссер начинил картину гомосятиной и мило, в духе 90-х, шутил: турбюро «АИД» со слоганом «Пора валить!» По трейлеру – что в сценарии откуда ни возьмись появились расстрелы.
Но с этим, пожалуй, пусть Денис Горелов разбирается. Для меня экранизация – лишний повод напомнить, из чего и как у нас мастерят гениев.
И ЭТО ВСЕ О НЕМ
Господа присяжные заседатели, я начинаю. Итак, Сальников Алексей Борисович. Голубенькое детство и розоватое отрочество можно безболезненно опустить. Из юношеских шалостей отметим одну – принадлежность к иллюзорной Нижнетагильской поэтической школе. И, наконец, творческая зрелость. С этого момента, господа присяжные, мы соблюдаем предельную точность в деталях.
- В журнале «Волга» № 7-8 опубликован роман «Отдел». Результат пушкинский: народ безмолвствует.
- В журнале «Волга» № 5-6 напечатан полный текст «Петровых в гриппе» с подзаголовком «Роман. Начало» – смазанную коду никто не приметил. Результат гоголевский: ничего, ничего… молчание.
- Лед тронулся, господа присяжные! Только без эксцессов, и прошу – не умирайте от инсульта. «Петровы» выходят в финал большекнижной гонки. Welcome to prime time, как говаривал Фредди Крюгер. Роман издан в «РЕШке». Грянули гусли, балалайки и позолоченные арфы.
- Грузите регалии бочками! Январь: «Петровы» получают «НОС» (приз критического сообщества). Май: «Петровым» присуждают «Нацбест». В журнале «Волга» № 9-10 напечатан роман «Опосредованно». В Livebook выходит «Отдел».
- Январь: икру черную сменяет баклажанная – «Опосредованно» получает Бажовскую премию. Май: «Петровы» в лонге «Ясной Поляны». «РЕШка» издает «Опосредованно». Июнь: «Опосредованно» в шорте «Большой книги». Несмотря на пафосную ситуацию, арфы и балалайки звучат диминуэндо.
Но заседание продолжается.
МАГИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ, МОДЕЛЬ М-17
Прозу Сальникова относят к уральскому магическому реализму. Знать бы еще, что это такое, и чем уральская разновидность жанра отличается от латиноамериканской. Потому не стану ловить черную кошку в темной комнате. Все много проще.
Тексты А.С. – откровенная попса. Да еще и не первой свежести.
«Отдел» до оскомины напоминает «Людей в черном»: чекисты против каких-то, хрен поймет, рептилоидов. У нас Сергей Волков застолбил тему в дилогии «Управление Т» еще в 2009-м, так что Сальников опоздал самое малое на пятилетку. Сам по себе роман интересен лишь как генеральная репетиция «Петровых»: грипп, развод, супруга не человечьих кровей.
«Петровы» – второе пришествие Барри Зонненфельда: «Семейка Аддамс». Муж-убивец, жена-маньячка, сын-психопат плюс копеечная, на смехуечках, мистика. Но у советских собственная гордость. А.С. обнаружил, что родное вторсырье ему не в пример милее американской черной комедии. Роман превратился в книгу складского учета формы М-17, где осела вся ветошь, попавшая автору на глаза: колготки дет. б/у – 2 пары, колготки жен. б/у – 1 пара, сапоги жен. б/у (замок неисправен) – 1 пара, аспирин 1979 г.в. – 1 уп., шарфы шерстяные б/у – 9 шт., банка из-под масл. краски – 1 шт. И так далее, приятного чтения. Короче, маньяком можешь ты не быть, но мусор вынести обязан.
В свое время Владимира Козлова величали акыном повседневности. После «Петровых» халат, домбра и переходящий вымпел с профилем Джамбула перекочевали в Екатеринбург.
Идею «Опосредованно» Сальников срисовал у Сорокина в пьесе «Dostoevsky-trip»: стихи – наркотик. Рифмованная ханка на поверку оказалась так себе: «Валидный инвалид. Айболит говорит: “Квирит”». Не штырит – жаль, ударение на первый слог. Пастиш удалось кое-как размазать на сотню страниц. А потом грянула нежно любимая инвентарная опись: платье жен. клетчатое б/у – 1 шт., кардиган жен. бежевый б/у – 1 шт., носок муж. б/у с узором из черепов – 1 шт., растение комн. герань в горшке – 1 шт. Как и в «Петровых», ни одна деталь не работала – нет бы запретные вирши зарыть в горшок с геранью. Но посыл остался прежний: поэтом можешь ты не быть…
Сдается, это и есть наш уральский магический реализм – утопить занятную тему в позавчерашних щах. Свежий пример: Анна Матвеева к истории неоязыческих жертвоприношений под Ёбургом (реальная, между прочим, уголовщина – дело Байрамбекова и Соловьевой) белыми нитками пришила нудную семейную сагу. Сальников – того же поля ягода. Из особых примет – лишь одна: лютая страсть ко всякого рода канцелярии, вплоть до отглагольных существительных.
Да, и о языке…
НА ПОЧВЕ ВСПАХИВАНИЯ ЛИТЕРАТУРЫ
Юзефович-fille симулировала высоковольтный эстетический оргазм: «Пишет Сальников свежо, как первый день творенья». Редкий случай, когда я согласен с архикритикессой: именно как в первый день. До появления грамматики и стилистики, не говоря уж о логике.
Фразы А.С. напоминают то ли нищих на паперти, то ли фрик-шоу: та же толпа горбатых, кривобоких, хромых и слепых юродов. «Тесная совокупность мохнатых каких-то дарвиновых сил с достоевщиной», «отреагировал в своем репертуаре», «сквозь многочисленную шерсть на морде», «напряжения на почве вспахивания литературы», «сбегано было в милицию», «горе за умерших», «зудело рассказать», «вздернутость носов двух пушек» – красоты слога отчасти из «Петровых», отчасти из «Опосредованно». Кстати, «Опосредованно» шубинские мастера по ремонту крокодилов отрихтовали, как смогли: из книги исчезла жемчужина журнального варианта – «сутулая голова».
Не забыть бы про липкие тавтологии, тоже ведь самобытная черта: «что-то заскрипело деревянными скрипами» («Петровы в гриппе»); «Фил облокачивался на подоконник чуть ли не локтем» («Отдел», журнальный вариант). И это, уверяю, самые ласковые варианты: попадаются и фразы с четырьмя-пятью повторами однокоренных. Алексей Борисович, я вам как родному: есть такая ну о-очень интересная книжка, «Словарь синонимов» называется…
Временами автора заносит в непредумышленный, но ядреный, на зависть Беккету и Мрожеку, абсурд. Опять-таки «Петровы»: «Веранда летного <так в оригинале – А.К.> кафе в спорт-баре, забранная диагональными рейками, была пуста, как в первый день творения». Поздравляю, новая редакция книги Бытия: «В начале сотворил Бог веранду. Веранда же была пуста и безвидна…» Или вот: «Углядела свою подругу, тащившую дочь за руку, хотя та была довольно большой», – почему у девочки непропорциональная рука? Не иначе, акромегалия. Бромокриптин не пробовали?
Сальников в одном из интервью объявил: «Кран, конечно, починить смогу, но пишу я лучше». Несчастная сантехника…
СИНДРОМ ЯПОНСКОГО ГИНЕКОЛОГА
Всякий текст А.С. ставил рецензентов в тупик: что это было? Наиболее показателен случай «Петровых»: критики толковали роман, как раввины Талмуд, – каждый по-своему.
Николай Александров предложил солипсистскую версию в духе «Бойцовского клуба» или «Острова проклятых»: нет ни Петровой, ни Петрова-младшего, ни Артюхина. И вообще ничего нет. Есть лишь гриппозный бред больного Петрова.
Олег Демидов заподозрил героев в наркомании и обвинил автора в неумелой конспирации: скучный трип, замаскированный под грипп, потому как психоделия у нас табуирована.
Юлия Подлубнова препочла философскую интоксикацию: «Петров, он ведь тоже не просто так Петров, он через фамилию связан с камнем, а Урал – это Камень и есть». Редкой остроты мысль, стоит развить. Имя Петровой Нурлыниса по-татарски значит «лучезарная». Нурлыниса Петрова – прочувствовали всю ширь и глыбь? Готовый хит для сельской самодеятельности: «Над Уралом солнце встало».
Честнее прочих выглядел Сергей Шпаковский: «Остается загадкой – что именно происходит с семьей Петровых? То ли они посходили с ума, то ли у них зашкаливает температура, то ли что-то не так вокруг?»
Примерно то же самое говорили и об «Опосредованно», и об «Отделе» – из экономии времени и сил от цитат воздержусь. Хотя одну реплику, пожалуй, стоит привести. Шамиль Идиатуллин об «Отделе»: «Один читатель увидит в романе умело актуализированную притчу, другой – экзистенциальную драму добровольного убийства личности, третий – отчаянно спокойный реализм периода разложения накопленного капитала, четвертый – антиутопию, переосмысляющую классическую американскую и советскую фантастику. И каждый читатель будет прав».
Вот-вот. За дефицитом смысла неизбежно следует профицит домыслов и вымыслов. Это длину измеряют метрами, а вес килограммами. Для фикции сгодится любой аршин – ректальный синтаксис, стохастическая апофатика, погонные мартышки и кубические попугаи.
КРОШКА ЦАХЕС
Прижизненная канонизация скрипящего скрипами прозаика до оскомины похожа на историю крошки Цахеса: чудеса оптом и в розницу.
Бисквитно-кремовая рецензия Галины Юзефович – ну не чудо ли? С ее-то запросами: «Я не знаю, кто вы. Вы сначала сделайте так, чтобы я вас узнала, чтобы вас нельзя было не прочесть. Взбивайте пену вокруг себя, создавайте информационные поводы, совершайте какие-то поступки, о которых захотят рассказать по телевизору». Уральский самородок прописался в телевизоре много позже. Вот и я говорю: чудо.
А «Нацбест»? На вручении премии Левенталь театрально причитал: как же так, ведь были гораздо более сильные тексты… Чья бы корова мычала. Похерить авторский брак на стадии номинации – да как два пальца об асфальт. И с полным на то юридическим основанием – см. пункт 8.2 «Положения о премии»: «Оргкомитет оставляет за собой право исключать из конкурса произведения, уже засветившиеся в шорт-листах других крупных литературных премий и тем более снискавшие победу в одной из них». Но гильотина невзначай забарахлила – как есть чудо.
Воля ваша, тут не без водолаза.
Не я один интересовался материальной природой чудес. Колумнист «Сноба» Алексей Беляков: «Откуда берутся такие внезапные интеллигентские кумиры, какова технология? Не платил же уральский автор за продвижение, не разрабатывал пиар-кампанию, это вам не литбизнесмен типа Сергея Минаева».
Одно скажу: есть неподтвержденные версии насчет доброй и щедрой феи. Оглашать их, думаю, не стоит: свечку, сами понимаете, никто не держал.
Но вот вполне реальный факт: пока суд да дело, карета превратилась в тыкву, а три огненных волоска полиняли. Третью книжку Сальникова рецензенты встретили брезгливым недоумением, даром что опус был точной копией «Петровых»: та же летальная доза быта, те же залежи бесполезного хлама и тот же кол по русскому.
Михаил Визель: «Роман с нарочито и привычно неуклюжим названием обескураживает. Но, увы, не в хорошем смысле». Наталья Ломыкина: «Безупречный язык “Петровых” куда-то исчез». Татьяна Москвина: «Автор часто впадает в утомительное и вязкое многословие». Галина Юзефович: «Кредит велик, но не бесконечен».
А казалось… еще вчера... дорогие мои, хор-рошие…
Сие да послужит трехнедельным орлам уроком.
ОТЛИТ В ГРАНИТЕ
Принимаю поздравления – я нынче памятник нерукотворный. Отлит в граните Сальниковым: «Они на меня смотрели, как Кузьменков на литературный процесс» («Опосредованно»).
А как прикажете смотреть на этот <censored> литпроцесс?..